Фома Аквинский явился родоначальником рациональной теологии. Согласно Фоме, и теология и философия, суть "науки" в аристотелевском понимании, т. е. системы знания, в основании которых лежат первые принципы, а из этих принципов посредством силлогистических рассуждений выводятся заключения. Теология и философия суть самостоятельные науки, ибо принципы теология – догматы – и принципы разума не зависят друг от друга. Часть истин Откровения носит сверхразумный характер (догматы троичности, первородного греха и др.), – другие являются рационально постижимыми (существование Бога, бессмертие души и др.). Откровенное (сверхразумное) и естественное знание не могут противоречить друг другу, поскольку и то и другое является истинным. Задача теологии состоит в систематическом изложении и истолковании спасающей истины Откровения; для того чтобы сделать положения веры понятными и убедительными для "естественного разума" человека. Для этого теология прибегает к помощи философии, в частности к его понятийному аппарату. Рассматриваемая как средство достижения главной цели христианского вероучения – спасения человека, философия есть служанка теологии. (Фома повторяет это за своим предшественником Петром Дамиани). Богословие использует философию и науку, чтобы более доходчиво, наглядно, убедительно показать человеку истины христианского учения. Это – следствие того, что человек имеет несовершенный ум, который не может привести человека непосредственно к богопознанию, для этого есть предварительные ступени.
Фома Аквинский. Философия как самостоятельная наука
В трудах Фомы Аквинского была окончательно признана важная и относительно самостоятельная роль науки, и в первую очередь – философии. Еще учитель Фомы Альберт Великий обвинил блж. Августина в том, что он не знал природы. Правда, из всего богатого спектра научных начинаний учителя Фома воспринял только теологически-философскую часть, но зато придал ей завершенную форму. (Другие же ученики Альберта продолжили его естественнонаучные исследования, а также развили и платонические мотивы его философии: особенно Ульрих и Теодор, известные под именем «альбертистов», не раз вступали в конфликт с «томистами»). По мнению Фомы, область знания достаточно обширна: разум познает не только материальные вещи, но и Бога – в Его существовании, Его характеристиках, Его деятельности. Правда, существуют истины, которые разуму недоступны, такие как Святая Троица, первородный грех, воплощение, сотворение мира во времени. Это такие истины веры, которые только Откровение может сделать доступными для людей. Подобное разграничение, полученное на основе более точного понимания знания, было новым: оно явилось началом критического разграничения истин с точки зрения их различной природы, которому философия последующих столетий посвятила множество произведений. Схоласты XII в., такие как Ансельм, пытались еще доказать все истины Откровения. У Фомы доказательство таинств веры превышает возможности разума, возможны лишь защита этих истин и демонстрация недостаточности тех попыток, которые направлены против них. Как "преамбула веры" философия обладает безусловной автономией, ибо ее инструменты и методы не ассимилируемы теологическими методами и инструментами. В схватке с еретиками можно апеллировать ко всей Библии. Но на что опереться в спорах с язычниками, как не на разум? Поэтому, будучи апологетом, не следует упускать из внимания то, что разум образует нашу сущностную характеристику: не пользоваться им, значит, не уважать его природных требований. Такое умаление не оправдывает даже ссылка на Всевышнего. Более того, существует со времен античности философский корпус как результат своего рода гимнастики рацио: эти плоды стали органичной частью христианской традиции. Наконец, уверен Аквинат, радикальная зависимость человека от Бога не лишает его относительной автономии. И тут необходимо держать в боевой готовности весь арсенал средств чистого разума, познавательный потенциал, чтобы сделать достойным его ответ на изначальный вызов "знать и господствовать над миром". И если верно, что теология не вытесняет философию, а вера – разум, то ясно, что он – последний мотив и единственный источник истины. По мнению Аквината, философия имеет свою сферу деятельности, ограниченную рамками познания того, что доступно человеческому разуму. Используя свои, рациональные методы познания, Философия, способна изучать свойства окружающего мира. Более того, догматы веры, доказанные с помощью разумных, философских доводов, становятся более доступными человеку и тем самым укрепляют его в вере. И в этом смысле, научно-философское знание является серьезной опорой в обосновании христианского вероучения и опровержении критики веры.
Фома Аквинский (1225–1274 гг.) - пик средневековой схоластики. Родился в семье знатного графа Аквинского. С раннего детства воспитывался в бенедиктинском монастыре Монте-Кассино. В 1239–1243 гг. изучал свободные искусства в Неаполитанском университете. В 1244 г. юный Фома, вопреки желанию своей семьи, стал монахом нищенствующего доминиканского ордена. Свое дальнейшее образование он продолжил в Париже, а затем в Кельне, где был лучшим учеником Альберта Больштедта, который благодаря своим энциклопедическим знаниям известен как «всеобъемлющий доктор». С начала 1256 г. Фома Аквинский начал преподавательскую деятельность. Преодолевая немало препятствий (свет-ские преподаватели враждовали с орденскими), он вскоре возглавил кафедру Парижского университета. За свою довольно короткую жизнь, странствуя и преподавая в разных городах средневековья - Риме, Орвьето, Витербо, Кельне, Париже, Болонье, Неаполе, - Аквинский, как и его друг Бонавентура, снискал славу ведущего теолога католического Запада. Фома Аквинский отличался колоссальной работоспособностью. Он написал многочисленные комментарии к библейским темам и философским проблемам, труды по логике, физике, метафизике. Среди его трудов особенно выделяют «Сумму против язычников», написанную с целью научения неверующих понимать истины христианского вероучения, и «Сумму теологии» (осталась незавершенной), призванную дать свод философских и теологических знаний для клириков.
Для средневекового теолога интерпретация Слова Божия (Библии) значила исследование самого Бога. Бог есть истина, и она уже провозглашена, ее осталось лишь благовоспринять и ей надо научить. В этом искусстве главное не оригинальность, а умение понимать и использовать аргументы авторитетов. Поэтому, прежде всего, в «Суммах» Аквинского заключался мощный педагогический импульс. Педагогическим идеям средневековых схоластов Фома придал систематический характер, впервые дал свод «догматической теологии», обращенной не столько к сердцу верующего, сколько к уму студентов, которых она наставляет. Для прочного научения нужны эффективные «орудия» мысли, и в качестве их Фома Аквинский использовал средства философии (логики) и традиционного символизма. Средства философии ему представили в основном труды Аристотеля. Он считал Аристотеля Философом и видел в нем воплощение философской истины. Аквинский предпринял героические усилия для того, чтобы показать принципиальную совместимость аристотелизма с христианским вероучением.
Прежде всего, Фома христиански переосмысливает метафизику Аристотеля. Если у Аристотеля она скорее исследует горизонталь отношений сущего, то Аквинский преобразует ее в выяснение вертикального среза сущего. Метафизика не приходит к Богу, а изучает Бога и мир, бесконечное и конечное, субстанции и акциденции. Мышление Фомы выстраивает метафизику бытия. Божие в ней - ключевое понятие, и оно заключает в себе различие сущности и бытийного акта (существование). Благодаря этому различию все вещи мира отличаются друг от друга. Бытие как таковое – это акт, действие, благодаря которому любая сущность, иными словами, определенные вещи и даже весь мир есть вообще. Ни одна вещь не существует сама по себе, не необходима самой себе, в своем существовании она всегда неустойчива, изменчива. Весь мир может быть, а может и не быть в своей совокупности, поскольку он не необходим, а лишь возможен и случаен. Все существующее зависит от того, чье бытие тождественно сущности, т. е. от Бога. Бог - само Бытие, а мир лишь обладает Бытием. Именно этот тезис обосновывает дуализм Бога и мира, в нем аристотелевская метафизика преобразуется, трансформируется в христианскую метафизику креационизма, его Аквинский использует в качестве метафизического ядра доказательств бытия Бога. Бог не просто вечный двигатель (Аристотель), он Творец, и как Творец, он двигатель, а вместе и подлинно Единое, Истинное и Благое.
По учению Фомы, каждая вещь занимает незыблемое от века данное и закрепленное место. Каждый низший элемент подчинен высшему и имеет его своей целью. Верховная цель всего есть Бог. К Нему, как обусловливающей все причине, как к совершенству, можно только стремиться.
Но отражает ли наше знание природу Бога? Да, если Бог является источником всякого знания, самой Истиной. Решение этой задачи позволило Фоме отказаться от средневекового противостояния философии и теологии и в развитом виде провозгласить гармонию веры и разума.
Он рассматривает теологию и философию как два совершенно различных типа принятия истины. Например, теолог, исходя из Священного Писания, начинает с Бога, через указание веры предполагает Его существование, тогда как философ начинает с объектов чувственного восприятия, с вещей мира и приходит к знанию о Боге только в той мере, в какой его приводит к этому умозаключение.
Более того, Аквинский утверждал, что одна и та же вещь не может быть одновременно объектом науки и объектом веры, поскольку акт веры предполагает вмешательство воли, а в научном знании принятие чего-либо достаточно и полно определяется самим объектом научного рассмотрения. Это вынуждало его заниматься философскими проблемами как философу, а теологическими проблемами – как теологу.
У Фомы человеческий разум способен дать прямое и достаточное доказательство всего, что может быть выделено из всех этических, физических и метафизических представлений, включая даже существование Бога, существование человеческой души и ее бессмертие. Разум может прояснить содержание самого Откровения; с помощью аргументации, хотя и негативной, разум может опровергнуть возражения против догматов веры. Однако само Откровение остается вне сферы разума. «Священное учение, - говорит Фома Аквинский, - пользуется человеческим разумом не для того, чтобы доказать веру, а для того, чтобы прояснить все то, что предполагается в этом учении». Это означает, что человеческий разум не в состоянии обеспечить прямое доказательство таких догматов веры, как Трехипостасная структура Троицы, Воплощение, ограниченность во времени Творения и т. д. Только вере доступно содержание тайн Откровения, а на пути к рациональной истине она служит верным путеводителем и безошибочным предупреждением против философских заблуждений, к тому же вера обеспечивает спасение, а в нем нуждаются все. Поэтому вера может быть названа «высшей мудростью», тогда как «человеческая мудрость» берет на себя услужение этой мудрости, признавая ее превосходство. Наше понятие есть лишь попытка уточнить природу Бога, есть лишь стремление к мудрости, в вере же заключается обладание высшим благом. Таким образом, «сверхразумная», а не «противоразумная» вера как бы срастается в органическое единство с разумом, потому что и то и другое происходят из одного и того же источника - Бога.
Человек представлялся Фоме Аквинскому, как и Аристотелю, тесным союзом души и тела. Посредством чувств человек схватывает то, что материально оформлено, т. е. индивидуальные вещи, умом он постигает в первую очередь не индивидуальную сущность, но форму или природу, в ее общем или универсальном аспекте: я вижу Павла, а мыслю его как «человека».
Разумная природа души (кроме нее есть еще волевая) всегда естественно ограничена в своих возможностях. Постигать бесконечное божественное совершенство человек может только по частям и посредством понятий, заимствованных из опытного восприятия вещей этого мира. Это означает, что Аквинский отрицает наличие у человека интуитивного познания, зато он признает его у ангелов. Ангельская иерархия стоит выше человека, поскольку она обладает чисто интеллектуальным познанием. При такой точке зрения человек у Фомы не занимает центральное положение в космической иерархии, у него человеческое начало находится под господством ангельского. Не случайно после смерти Аквинскому был присвоен титул «ангельского доктора».
Назначение человека Фома Аквинский видел в том, чтобы понимать, выявлять, прояснять и действовать с пониманием. Человек свободен в том смысле, что, идя к цели, он разумно ведет себя сам. В нем есть природный порядок и лишь предрасположенность к пониманию благих целей. Но понимать благо не значит действовать во благо. Человек грешен именно потому, что свободен - свободен удаляться и забывать универсальные законы, открываемые разумом и Откровением, потому человек нуждается в помощи Благодати, совершенствующей его природу.
Так же, как над землей возвышаются небесные сферы, над человеком - ангелы, над разумом - вера, так же в обществе, для Аквинского, над светским государством, которому дана власть над телом, стоит духовная организация во главе с папой, подчиняющая души людей. Все это мировое здание, напоминающее готический собор, возглавляется Единым в Трех Лицах Богом.
В 1323 г. Фому признали официальным Учителем доминиканского ордена, а с 1879 г. и всей римско-католической Церкви.
1. Губман Б.Л. Неотомистская антропология и ее эволюция// Буржуазная антропология ХХ века. - М.: Наука, 1986.
2. Бандуровский К.В. “Сумма теологии”, “Комментарии на “Никомахову Этику”” // Этика. Энциклопедический словарь. - М.: Гардарики, 2001. (С. 480-482, 221-222.)
3. Коплстон Ф.Ч. История средневековой философии. - М., 1997. С. 210-238.
4. Суини М. Лекции по средневековой философии. Вып. 1. Средневековая христианская философия Запада. - М., 2001. (Лекции 14-19).
Центральным вопросом теологии является вопрос о Боге. Теология в состоянии доказать бытие Божие. Но это не означает, что теолог не может совершить в этом доказательстве ошибки. В этом отношении, безусловно ошибочным доказательством бытия Божьего, по мнению Фомы Аквинского, является доказательство, предложенное Ансельмом Кентерберийским.
Ансельм Кентерберийский (1033 – 1109, Италия) сформулировал так называемое «онтологическое доказательство» бытия Бога . Бог есть понятие, выше которого невозможно что-либо помыслить. Иными словами, Бог является предельным понятием для нашего мышления. А у всего, что существует, с необходимостью должен быть предел. Кроме того, как наибольшее понятие, Бог обладает предикатами (характеристиками) наивысшего совершенства. Он всемогущ, всеведущ, вечен, бесконечен, всеблаг и т.д. Эти предикаты с необходимостью указывают, что Бог также должен обладать и предикатом существования, поскольку без такого предиката Он не является источником наибольшего понятия и все остальные его сверхсовершенства, умаляясь, таковыми не являются. Ведь всемогущество и высшее благо, которые не существуют, умаляются без остатка. Сущность, не обладающая существованием, не может быть предельно совершенной, что противоречит нашей исходной посылке о Боге.
Фома Аквинский возражает против этого доказательства, указывая, что мы не можем знать всех бесчисленных признаков понятия «Бог». Это незнание является следствием бесконечности Бога. Кроме того, сверхсовершенство Бога не позволяет нам – существам ограниченным и слабым – постичь его сущность. Не зная же сущности Бога, не зная всех признаков этого понятия, невозможно сделать вывод о Его бытии.
Ричард Докинз, чья книга «Бог как иллюзия» является прекрасной «суммой» аргументов и доказательств ученого-атеиста, приводит доказательство, отрицающее существование Бога, разработанное в шутку философом Дугласом Гаскиным. Это доказательство сконструировано на основании логики Ансельма Кентерберийского:
«1. Сотворение мира – самое замечательное достижение, какое можно представить.
2. Степень величия достижения зависит от (а) качества самого достижения и (б) возможностей творца.
3. Чем больше ограниченность (и меньше возможности) творца, тем чудеснее выглядит выдающийся результат.
4. Творец обладает наименьшими возможностями, если он не существует.
5. Следовательно, если предположить, что Вселенная – творение существующего творца, мы можем представить в разуме еще более совершенное создание – а именно сотворившего все несуществующего творца.
6. Таким образом, существующий бог не будет существом, совершеннее которого невозможно представить, потому что несуществующий бог будет еще более совершенным и могущественным ». (37, с. 121)
Прекрасный образец современного софизма!
Я настоятельно рекомендую книгу Р. Докинза всем, кто желает ознакомиться с обоснованием атеистической позиции. Особенно я рекомендую ее людям религиозным с тем, чтобы они не воображали, что атеизм легко опровергнуть и отбросить. Это сделать легко, если вы сражаетесь со сконструированным вами же фантомом, и невозможно, если вам противостоит умный и образованный атеист.
Впрочем, и эта книга не устоит против новейшего способа полемики. Этот способ широко распространился в научных и вненаучных кругах России. Суть этого способа полемики: не читать «неправильных» книг и не дискутировать с «неправильными» оппонентами – и то и другое следует игнорировать. По крайней мере, меня мои коллеги-«ученые» уже практически одолели посредством этого «метода».
Естественная теология, полагает Фома, неспособна дать непосредственные, прямые доказательства бытия Божьего. Такие доказательства дает лишь теология сверхъестественная, основывающаяся на Божественном разуме и открывающаяся нам через веру. Естественная теология способна предложить лишь косвенные доказательства бытия Божьего . Таких косвенных доказательств, согласно Фоме Аквинскому, существует пять. В этом пункте Святой Фома не только основывается на теологии Аристотеля, но и существенно развивает и дополняет ее.
Предоставим слово самому Фоме Аквинскому:
«Бытие Божие может быть доказано пятью путями.
Первый и наиболее очевидный путь исходит из понятия движения. В самом деле, не подлежит сомнению и подтверждается показаниями чувств, что в этом мире нечто движется. Но все, что движется, имеет причиной своего движения нечто иное: ведь оно движется лишь потому, что находится в потенциальном состоянии относительно того, к чему оно движется. Сообщать же движение нечто может постольку, поскольку оно находится в акте: ведь сообщать движение есть не что иное, как переводить предмет из потенции в акт. Но ничто не может быть переведено из потенции в акт иначе как через посредство некоторой актуальной сущности; так, актуальная теплота огня заставляет потенциальную теплоту дерева переходить в теплоту актуальную и через это приводит дерево в изменение и движение. Невозможно, однако, чтобы одно и то же было одновременно и актуальным, и потенциальным в одном и том же отношении, оно может быть таковым лишь в различных отношениях. Так, то, что является актуально теплым, может одновременно быть не потенциально теплым, но лишь потенциально холодным. Следовательно, невозможно, чтобы нечто было одновременно, в одном и том же отношении и одним и тем же образом и движущим, и движимым, иными словами, было бы само источником своего движения. Следовательно, все, что движется, должно иметь источником своего движения нечто иное. Следовательно, коль скоро движущий предмет и сам движется, его движет еще один предмет, и так далее. Но невозможно, чтобы так продолжалось до бесконечности, ибо в таком случае не было бы перводвигателя, а следовательно, и никакого иного двигателя, ибо источники движения второго порядка сообщают движение лишь постольку, поскольку сами движимы первичным двигателем, как-то: посох сообщает движение лишь постольку, поскольку сам движим рукой. Следовательно, необходимо дойти до некоторого перводвигателя, который сам не движим ничем иным; а под ним все разумеют Бога.
Второй путь исходит из понятия производящей причины. В самом деле, мы обнаруживаем в чувственных вещах последовательность производящих причин; однако не обнаруживается и невозможен такой случай, чтобы вещь была своей собственной производящей причиной; тогда она предшествовала бы самой себе, что невозможно. Нельзя помыслить и того, чтобы ряд производящих причин уходил в бесконечность, ибо в таком ряду начальный член есть причина среднего, а средний - причина конечного (причем средних членов может быть множество или только один). Устраняя причину мы устраняем и следствия. Отсюда, если в ряду производящих причин не станет начального члена, не станет также конечного и среднего. Но если ряд производящих причин уходил бы в бесконечность, отсутствовала бы первичная производящая причина; а в таком случае отсутствовали бы и конечное следствие, и промежуточные производящие причины, что очевидным образом ложно. Следовательно, необходимо положить некоторую первичную производящую причину, каковую все именуют Богом.
Третий путь исходит из понятий возможности и необходимости и сводится к следующему. Мы обнаруживаем среди вещей такие, для которых возможно и быть, и не быть; обнаруживается, что они возникают и гибнут, из чего явствует, что для них возможно и быть, и не быть. Но для всех вещей такого рода невозможно вечное бытие; коль скоро нечто может перейти в небытие, оно когда-нибудь перейдет в него. Если же все может не быть, когда-нибудь в мире ничего не будет. Но если это истинно, уже сейчас ничего нет, ибо не-сущее не приходит к бытию иначе, как через нечто сущее. Итак, если бы не было ничего сущего, невозможно было бы, чтобы что-либо перешло в бытие, и потому ничего не было бы, что очевидным образом ложно. Итак, не все сущее случайно, но в мире должно быть нечто необходимое. Однако все необходимое либо имеет некоторую внешнюю причину своей необходимости, либо не имеет. Между тем невозможно, чтобы ряд необходимых сущностей, обусловливающих необходимость друг друга, уходил в бесконечность (таким же образом, как это происходит с производящими причинами, что доказано выше). Поэтому необходимо положить некую необходимую сущность, необходимую самое по себе, не имеющую внешней причины своей необходимости, но самое составляющую причину необходимости всех иных; по общему мнению, это есть Бог.
Четвертый путь исходит из различных степеней, которые обнаруживаются в вещах. Мы находим среди вещей более или менее совершенные, или истинные, или благородные; и так обстоит дело и с прочими отношениями того же рода. Но о большей или меньшей степени говорят в том случае, когда имеется различная приближенность к некоторому пределу; так, более теплым является то, что более приближается к пределу теплоты. Итак, есть нечто в предельной степени обладающее истиной, и совершенством, и благородством, а следовательно, и бытием; ибо то, что в наибольшей степени истинно, в наибольшей степени есть, как сказано во II кн. «Метафизики», гл. 4. Но то, что в предельной степени обладает некоторым качеством, есть причина всех проявлений этого качества; так, огонь, как предел теплоты, есть причина всего теплого, как сказано в той же книге. Отсюда следует, что есть некоторая сущность, являющаяся для всех сущностей причиной блага и всяческого совершенства; и ее мы именуем Богом.
Пятый путь исходит из распорядка природы. Мы убеждаемся, что предметы, лишенные разума, каковы природные тела, подчиняются целесообразности. Это явствует из того, что их действия или всегда, или в большинстве случаев направлены к наилучшему исходу. Отсюда следует, что они достигают цели не случайно, по будучи руководимы сознательной волей. Поскольку же сами они лишены разумения, они могут подчиняться целесообразности лишь постольку, поскольку их направляет некто одаренный разумом и пониманием, как стрелок направляет стрелу. Следовательно, есть разумное существо, полагающее цель для всего, что происходит в природе; и его мы именуем Богом». (Сумма теол., 1. q. 2, 3 с).
Возможно, этот текст может показаться кому-то слишком трудным, поэтому суммирую доказательства Фомы. При этом, поскольку я считаю эти доказательства мнимыми, постараюсь кратко их опровергнуть.
1. Бог является перводвигателем. Все, что существует, находится в движении. Причем, движение одного является следствием движения другого – движение камня есть следствие движения ноги, ударившей камень. Таким образом, по цепочке мы прослеживаем источник движения. Очевидно, эту цепочку передачи импульса невозможно продолжать до бесконечности. «Следовательно, необходимо дойти до некоторого перводвигателя, который сам не движим ничем иным; а под ним все разумеют Бога».
Опровержение. 1. Запрет на проецирование объяснения в бесконечность весьма разумен и плодотворен. Действительно, наука предпочитает то объяснение, которое приводит к конкретной причине, а не отсылает в бесконечность.
Но этот запрет на проецирование объяснения в бесконечность является лишь методологическим правилом науки. Реальность не обязана соответствовать этому правилу. Ничто не мешает движущим причинам удаляться в бесконечность. Мы слишком мало знаем о времени, пространстве и причинно-следственной связи, чтобы проецировать наши скудные знания, основанные на знакомстве с нашим миром на сущее в целом. Именно поэтому мы с равным правом можем предполагать конечную причину и не предполагать ее.
2. Предположим, что доказательство Фомы верно. В этом случае оно указывает на необходимость перводвигателя… или перводвигателей. Из самого доказательства совершено не следует, что источник движения должен быть один. Очевидно, что доказательство существования множества богов может мало устроить как Фому, так и тех, кто радостно ему рукоплещет.
3. Это доказательство Фомы находится в противоречии с основными принципами ньютоновской механики. И коль уж мы помянули физику, разумно отметить, что так называемый «Большой Взрыв» может с равным успехом свидетельствовать о Боге и отрицать Его. Наши знания на этот счет пока столь скудны, что невозможно на их основании делать какие-либо положительные или отрицательные суждения.
В физике существует некоторое количество неплохих гипотез, пытающихся заглянуть за «границу» Большого Взрыва. Естественно в этих гипотезах зловредная наука вновь обходится без фигуры Бога. Но эти успехи не должны вызывать среди людей, верных науке, слишком большой энтузиазм. Часто материалисты сами впадают в «религиозный» или «идеалистический» грех. Они воображают, что существует некая необходимость того, что человечество познает рано или поздно все основные тайны Вселенной. Эта уверенность противоречит принципам самого материализма и принципам науки. Наука исходит из естественности, непредопределенности всех процессов. Амебы и ежи никогда не познают всех тайн Вселенной. Скорее эти виды прекратят свое существование, чем возвысятся до такого познания. Так почему мы думаем, что человек находится в иной ситуации?! Конечно, мы знаем больше, чем ежи и амебы, но не существует никаких залогов того, что в своем познании мы откроем главные тайны Вселенной.
2. Второй аргумент по своей структуре и логике тождественен первому с той лишь разницей, что здесь речь идет не о движущей причине, а о производящей причине – каждая вещь порождена какой-либо другой вещью и т.д. Очевидно, что должна существовать первичная производящая причина – Творец всего сущего («необходимо положить некоторую первичную производящую причину, каковую все именуют Богом»).
Опровержение. Поскольку логика и схема этого доказательства тождественны логике и схеме первого доказательства, все сказанное в опровержение первого пункта справедливо и здесь. Кроме того, необходимо добавить и следующее: возникновение чего-либо есть, как свидетельствует наука, преобразование чего-либо – при наличии энергии и вещества меняется лишь форма и уровни организации. В силу этого я не вижу причин, почему Вселенная не может иметь естественный источник энергии и вещества – Большой Взрыв – и не находиться в движении, в том числе и через преобразование, достаточно долго. Привешивание здесь фигуры Бога совершенно излишне. Все неплохо объясняется и без Него. Такое «привешивание» противоречит методологическому принципу науки – не следует плодить ложные сущности («бритва Оккама»). Иными словами, если нечто описывается теорией, условно говоря, состоящей из пяти исходных понятий, то неверно предпочесть ей теорию, которая описывает тоже самое посредством шести исходных понятий. Концепция «Большого Взрыва» неплохо объясняет процессы во Вселенной. Фигура Бога здесь совершенно лишняя. Лишь наивные и недисциплинированные умы от предположения «А если это Бог?» мгновенно и необоснованно переходят к абсолютной уверенности: «Это непременно Бог!». Энергия перехода здесь не логика - но желание верить.
3. В третьем доказательстве Фома балансирует между понятиями «возможность» и «необходимость». Он указывает, что вещи в мире могут быть, а могут и не быть. То есть их существование не является безусловно необходимым. Следовательно, рано или поздно эти вещи перестанут быть. «Если же все может не быть, когда-нибудь в мире ничего не будет».
До сего момента суждения Фомы вполне обоснованны. Но далее я не обнаруживаю логических связей между его суждениями. Они совершенно произвольны. По моему мнению, Фома занимается словесной эквилибристикой. Но постольку поскольку моя задача состоит в том, чтобы разъяснить мысль Фомы, я вынужден признаться в собственном бессилии. Словесную эквилибристику невозможно разъяснить рационально, ее можно лишь повторить. Соответственно, повторяю:
«Если же все может не быть, когда-нибудь в мире ничего не будет. Но если это истинно, уже сейчас ничего нет, ибо не-сущее не приходит к бытию иначе, как через нечто сущее. Итак, если бы не было ничего сущего, невозможно было бы, чтобы что-либо перешло в бытие, и потому ничего не было бы, что очевидным образом ложно. Итак, не все сущее случайно, но в мире должно быть нечто необходимое… Между тем невозможно, чтобы ряд необходимых сущностей, обусловливающих необходимость друг друга, уходил в бесконечность (таким же образом, как это происходит с производящими причинами, что доказано выше). Поэтому необходимо положить некую необходимую сущность, необходимую самое по себе, не имеющую внешней причины своей необходимости, но самое составляющую причину необходимости всех иных; по общему мнению, это есть Бог».
Опровержение.
1. Третий аргумент Фомы в действительности является ловко замаскированным вторым аргументом, поскольку здесь речь идет все о той же порождающей причине. Соответственно все возражения по поводу второго доказательства справедливы и здесь.
2. Новым здесь является лишь указание на необходимый характер некоторых порождающих причин. Вновь замечу, что даже если мы предположим, что это утверждение верно, то вопрос о количестве главных порождающих причин останется открытым. Очевидно, что доказательство, которое обосновывает бытие Бога… или богов, то есть обосновывает как истинность христианства, так и истинность язычества, может мало устроить и Фому, и его поклонников.
3. Существование чего-либо не может свидетельствовать о необходимости этого существующего. Случайность отдельных вещей в мире может свидетельствовать как о том, что мир в целом также случаен – он мог быть, а мог и не быть, так и о том, что он необходим. Если вещь существует случайно, это не означает, что она уже не существует. В этом отношении, фраза Фомы Аквинского «но если это истинно, уже сейчас ничего нет» является совершенно бессмысленной. Бессмысленные же фразы опровергать бессмысленно.
Наш мир, Вселенная может существовать по случайности, а может существовать по необходимости. И то, и другое возможно. Вновь напоминаю, что существование чего-либо еще не свидетельствует о необходимости этого существования. По-человечески понятно, если ребенок, родившись, на основании факта своего рождения приходит к выводу, что он существует с необходимостью. Но сторонний наблюдатель видит, что этот ребенок мог быть, а мог и не быть – его рождение случайно.
4. Кроме того. Этот аргумент относится ко всем первым трем доказательствам. Постулирование Бога в качестве конечной причины не решает проблему бесконечности. Фома не хочет, чтобы цепочка причин уходила в бесконечность. Но он не видит, что фигура Бога не решает этой проблемы. Ведь мы можем спросить, а что является причиной самого Бога. Безусловно, такой вопрос невозможен для верующего человека. Для него Бог – Абсолют, который обладает всевозможными чудесными характеристиками. Соответственно, и вопрос о причине Бога в этом свете оказывается неуместным и глупым. Но беда в том, что Фома Аквинский претендует на то, что он выражает точку зрения не Веры, а Разума. Разум же по своей природе мерзок и беспокоен. Он непрерывно задает кощунственные и непочтительные вопросы. И Разум не заворожен блистанием Бога. Именно поэтому Разум не видит оснований для того, чтобы замкнуть цепочку причин на Боге, и констатирует, что такое замыкание не удовлетворительно и иллюзорно. Как справедливо отмечает Бертран Рассел, логика «от причины» и «от цели» применима «только к явлениям внутри реальности, но не к реальности как к целому».
Кроме того, Фома Аквинский фактически подменяет «логику». В науке существует запрет на подмену тезиса. Неприемлемо, когда доказывающий обосновывает один тезис, а в итоге объявляет доказанным другой тезис. То же и с «логикой». Фома берется доказать бытие Бога на основе естественной, рациональной логики вещей, но с определенного момента он подсовывает нам иную логику – логику сверхъестественного. Такая подмена возможна лишь при наличии крайне доверчивой и предвзятой аудитории. Эту аудиторию нужно создавать, как минимум, тысячелетием тотального деспотического господства христианства. Аристотель, который сформировался в ситуации свободы мысли, эту логику Фомы Аквинского не принял бы.
Как вы, надеюсь, помните, он решал ту же задачу, что и Фома Аквинский. Но Аристотель не считает возможным постулировать Бога, который все может и на все способен. Возможно, он понимал, что подобный вариант решения проблемы – жульничество. Аристотель вынужден был утверждать неподвижность бога и телеологический (целевой) характер его сущности. Ему и в голову не могло придти ответить: все проблемы конечной первопричины и перводвижения решаются посредством утверждения существования сущности, свободной от любой логики и любой естественной закономерности.
Логику Фомы можно свести к простому диалогу: «Как же это возможно?» - «А вот так и возможно: Бог! Все может и на все способен! Чудо!». Согласитесь, подобный ответ на любой вопрос в обыкновенной жизни воспринимался бы нами как жульничество. Но как только речь заходит о Боге, наша критичность мгновенно улетучивается. Сказываются тысячелетия идеологического господства христианства.
4. Четвертое и пятое доказательства составляют отдельный класс. Первые три основывались, пусть и мнимо, на «естественной логике», то есть логике самих вещей. Четвертое и пятое доказательства основываются на логике «моральной», или метафизической. Таким образом, эти доказательства оказываются наиболее важными и необходимыми, поскольку первые три доказывают существование перводвигателя, Творца, существующего с необходимостью, но не личностного Бога.
Иными словами, даже если бы первые три доказательства Фомы были верными, это не принесло бы никакой пользы христианству, или какой-либо другой религии. Эти доказательства указывают на силу, создавшую Вселенную, но не говорят о том, что эта сила есть Личность, любящая людей, знающая о них и действующая на них. Эта безличная сила вполне может оказаться машиной, суперцивилизацией или чем-то другим, и она мало интересна человеку, который рассчитывает на справедливость, добро, воздаяние и помощь. Забавно, но многие горе-теологи, спекулирующие на концепции Большого Взрыва, не понимают, что переход от Бога-Творца, который и есть, по их мнению, источник Большого Взрыва, к Богу, любящему людей и воздающему им по заслугам, никак невозможен.
Четвертый аргумент Фомы задает столь необходимый для христианства метафизический, моральный аспект бытия Бога. Выясняется, что Бог – это не просто сила, породившая мир. Бог – это сверхсовершенная сущность, обладающая различными моральными качествами. Фома указывает, что существуют различные степени совершенства, которые мы обнаруживаем в вещах: «Мы находим среди вещей более или менее совершенные, или истинные, или благородные». Но если есть различные степени совершенства, то, следовательно, должно быть предельное совершенство, а это есть Бог. И если существуют различные степени совершенства, то «есть некоторая сущность, являющаяся для всех сущностей причиной блага и всяческого совершенства; и ее мы именуем Богом».
Опровержение. 1. Прежде чем говорить о совершенстве, благородстве и прочих подобных качествах, Фома должен доказать, что эти характеристики могут быть приложены к реальности. Современная наука убеждена, что все эти характеристики, заимствованные из области человеческой морали, человеческих ожиданий и человеческих иллюзий, не применимы к реальности. Более того, они неприменимы даже к человеку, поскольку являются способом мышления обыденного человека о человеке, но не законами его реального бытия.
Дикарь воображает, что духи или боги едят или совокупляются. Естественно, он просто проецирует обстоятельства собственной жизни на сферу потустороннего. Теолог не впадает в подобные глупости, но он мыслит по тому же принципу. Теолог берет человеческие качества так, как они присутствуют в обыденном сознании (а понятия: любовь, благородство, злоба, ненависть, подлость, доброта, великодушие и т.д. есть термины обыденного языка и обыденного сознания и непригодны для научного описания человеческой реальности), выбирает из них положительные, онтологизирует их (то есть наделяет их самостоятельным существованием). Затем он прилагает эти онтологизированные понятия к устойчивой иллюзии человеческого сознания – к Богу. Естественно, какие-либо последующие манипуляции с этими терминами не способны доказать существование Бога.
2. Допустим, что существуют различные степени совершенства. Но их существование не предполагает с необходимостью существование предельного совершенства. Здесь налицо «скачок», основывающийся не на логике, а на непреодолимом желании во что бы то ни стало доказать бытие Бога.
3. Если мы допустим, что существуют различные степени совершенства, то нам еще только предстоит доказать, что источником этих характеристик является Бог, а не человеческое сознание. Здесь Фома опять же видит лишь те «ходы», которые ему хочется видеть. К сожалению, область гуманитарного знания не содержит в себе строгих математических или экспериментальных доказательств. Именно поэтому она вся состоит из различных аудиторий, каждая из которых охотно внимает тому лектору, который лучше всего тешит ее иллюзии и, торжествуя, аплодирует ему. Охотников послушать речи, основывающиеся на трезвом, объективном и строгом уме, почти нет. Этот ум дает слишком мало пищи для пламени людских надежд, страхов и фантазий.
4. Логика Фомы нелепа, поскольку она базируется на сомнительных аналогиях и заблуждениях древности. Например: «Но то, что в предельной степени обладает некоторым качеством, есть причина всех проявлений этого качества; так, огонь, как предел теплоты, есть причина всего теплого». Если это суждение истинно, то еще необходимо доказать, что та же закономерность действует и в случае с «совершенствами». Но это суждение не истинно. Человек является теплокровным существом, но в нем нет огня, который бы порождал человеческое тепло. То же и в других случаях.
5. Это доказательство построено по той же схеме, что и четвертое. Фома обнаруживает разумность и целесообразность всего сущего и умозаключает, что существует Бог, устроивший все разумно и положивший всему цель.
Опровержение. 1. Характеристики «разумность» и «цель» есть такие же проекции человеческих качеств на мир в целом, как и «совершенство», «благо», «зло», «красота» и т.д. Современная наука от этих понятий отказалась. Метафизическое сознание все еще пытается конкурировать с наукой. Но наука подарила человечеству множество изобретений и открытий. Метафизическое же сознание – лишь красивые слова.
Прежде чем говорить о разумности и цели, присутствующих в мироздании, такое присутствие необходимо доказать. А сделать это можно лишь акцентируясь на одних примерах и игнорируя другие.
Например, один мой верующий студент убеждал меня в этой разумности, указывая, что солнце обогревает Землю так, – не сильнее и не слабее – чтобы на Земле могла существовать жизнь. Я же с сарказмом указывал ему, что он совершенно прав: множество планет, в одну сторону, выгорели, иные, в другую сторону, замерзли, но мы не хотим видеть их, созерцаем лишь Землю и умиляемся разумности сущего. Далее же я привел такой пример. Я достаю гранату, бросаю ее в аудиторию и прячусь за крышкой опрокинутого стола. После взрыва я созерцаю разрушения и мертвые тела вокруг и восхищаюсь гармонией и разумностью мироздания – я жив!
2. Даже если мы согласимся с разумностью и целесообразностью всего сущего, мы не получаем с логической неизбежностью вывод о существовании Бога. Эта исходная посылка может давать и другие следствия. Например, мы можем предположить, что богов много, и там, где они пришли к согласию, разумное существует, а там, где такого согласия не было, разумность отсутствует. Это предположение лучше согласуется с многочисленными фактами, чем предположение Фомы.
Или мы можем предположить, что цепочки целей замыкаются сами на себе и все служит всему. В этом случае у нас нет нужды предполагать существование конечной цели – Бога.
Что же касается общей логики аргументации Фомы во всех его пяти доказательствах, то относительно ее Бертран Рассел отмечает следующее: «…возьмем в качестве другого примера аргументы, при помощи которых, как это кажется св. Фоме, он доказывает существование Бога. Все они, кроме ссылки на телеологию, обнаруживаемую в безжизненных вещах, покоятся на предполагаемой невозможности ряда, не имеющего первого члена. Любому математику известно, что это отнюдь не невозможно; примером, опровергающим посылку св. Фомы, является ряд отрицательных целых чисел, заканчивающийся числом минус единица. Но и в данном случае вряд ли найдется такой католик, который оставит веру в Бога, даже если он убедится в несостоятельности аргументации св. Фомы; он придумает новые аргументы или найдет прибежище в откровении». (19, с. 554)
Общий комментарий к доказательствам Фомы Аквинского.
Аргументы Фомы Аквинского в пользу существования бытия Бога были хороши для XIII века. Но с тех пор многое изменилось. Современное сознание, опирающееся на науку, не может воспринимать их всерьез. Но к ним вполне могут апеллировать верующие и «современные варвары». Верующие готовы принять в качестве доказательства что угодно, ибо на то она и вера, чтобы быть доверчивым. «Современный варвар» - это человек массы и массовой культуры. Он может быть совершенен в области своей специализации, но в общем мировоззрении являть черты, свойственные представителям архаических эпох. Неудивительно, что такой человек с удовольствием поглощает идеи по внешней форме современные, но по содержанию глубоко архаичные.
Признаки этого «современного варварства» я постоянно наблюдаю в своих студентах (а я имею опыт преподавания в различных ВУЗах). Прилагая достаточно много старания в обучении своей специальности, подавляющая часть их сознательно саботирует обучение общеобразовательным предметам. Они полагают, что такое обучение есть напрасная трата времени – эти знания не пригодятся в их будущей деятельности. Тем самым они лишают себя возможности приобрести знания, соответствующие современному состоянию науки и общества и отбрасывают себя в область архаических верований и мифов. Их сознание, не усовершенствованное современным мировоззрением, оказывается невосприимчивым для сложной информации в этой области. В итоге, они потребляют интеллектуальный продукт тысячелетней и более давности. Естественно, сами они об этом не подозревают и вполне довольны собой.
Именно этим людям я напоминаю, что наука и философия, начиная с XIII века, не стояли на месте. И, если уж им хочется опереться на доказательство бытия Божьего, то разумно пользоваться разработками более современными и менее архаическими. В этом отношении, теоретические изыскания Иммануила Канта по этой проблеме значительно более совершенны, и их не так легко опровергнуть. Если вы не хотите являть образцы дикости и варварства, если вы не хотите быть посмешищем для умных людей, то образовывайтесь, образовывайтесь и образовывайтесь, и благо вам будет!
Что же касается доказательств бытия Бога как таковых, то, по моему мнению, они все безуспешны. Доказать бытие Бога невозможно. Впрочем, как и опровергнуть. Я готов опровергнуть существование Бога, но мои доказательства будут косвенными, а, значит, и не абсолютно принудительными. Я собирался здесь суммировать эти доказательства, но чрезмерная величина моих отступлений напугала меня и заставила отказаться от этого намерения.
В знании о Боге Фома Аквинский считает необходимым придерживаться «негативной теологии ». Он полагает, что человеческий разум не способен понять сущность Бога. Именно поэтому мы скорее можем сказать, чем Бог не является, чем положительно определить его характеристики. Но самому Фоме не удается следовать этому принципу. Если мы внимательно исследуем тексты Фомы Аквинского, то обнаружим, что «положительная теология» весьма характерна для него. Как христианин, опирающийся на Откровение и Предание, он не может игнорировать те положительные определения, которые содержатся в них. Отсюда и его заявление, что Бог есть само бытие; это бытие высшего порядка; Бог есть Истина; Бог всемогущ и бесконечен; Бог есть высшее Благо и т.д.
Весьма любопытна концепция Фомы Аквинского о причинах первичных и вторичных (инструментальных) . Этой теории нет в текстах Аристотеля. Но она необходима Фоме Аквинскому для синтеза философии Аристотеля с христианством. Одновременно эта теория ненавязчиво определяет подлинный статус научного и философского знания – оно вторично.
Суть этой концепции состоит в следующем. Наш разум обнаруживает в вещах естественный ход и действие естественных причин, определяемых природой вещей. Эти причины вторичны или инструментальны, поскольку они существуют не сами по себе, а по воле и разумению Бога. Первичными же причинами являются акты проявления Божественного могущества и промысла. Фактически, Фома косвенно поддерживает идею Блаженного Августина о «непрерывном творении». Он лишь существенно смягчает ее. Все сущее зависит от Бога и управляется им. Но по большей части Бог осуществляет свое управление не через прямое вмешательство, не через чудо (то есть нарушение естественных законов), а посредством реализации своей воли в самих естественных законах. Бог есть всеобщий распорядитель всего сущего и «в каждой вещи действует в соответствии с ее особенностью». Таким образом, естественные законы, естественные причины оказываются всего лишь «инструментами Бога». Соответственно, рациональное знание, постигающее эти причины, не может доминировать над верой, ибо оно познает вторичное.
Из этой концепции следует весьма любопытный вывод. Поскольку Бог является единственным источником естественной закономерности, Он не может нарушать самые фундаментальные естественные законы. Безусловно, Он может изменить их, Он властен отменить их, но Он сам установил эти законы и Ему нет смысла их нарушать. Бог не может нарушить закон противоречия или превратить человека в осла.
В аристотелевском духе Фома Аквинский перетолковывает и теорию Блаженного Августина о Божественных идеях . Эта новая интерпретация призвана окончательно завершить знаменитый спор реалистов и номиналистов .
Этот спор продолжался все Средневековье. С первых же своих шагов христианская философия «заключила союз» с платонизмом. И сообразно Платону многие мыслители Средневековья считали, что то общее, которое мы обнаруживаем в единичных вещах, существует самостоятельно и отдельно от самих вещей в виде идей (универсалий, т.е. общих понятий), в Божественном уме. Эта партия получила название – партия реалистов: общее (универсалии) существует реально и отдельно от единичных вещей .
Им противостояла партия номиналистов , которые полагали, что общее существует лишь в нашем уме и является, по большому счету, фикцией, помогающей нам классифицировать предметы – общее (универсалии) существует номинально . Очевидно, что позиция номиналистов потенциально находилась в противоречии с основными положениями христианской философии. Это заставляло номиналистов делать множество оговорок и двусмысленных суждений, призванных смягчить их позицию.
Согласно Фоме Аквинскому, общее, а, следовательно, и универсалии, то есть определения, в которых выражается общее, существует трояко. Общее существует в единичных вещах в качестве их сущности ; в человеческом уме в виде определений – мысленных универсалий ; и в виде универсалий до вещей , которые есть «первоначальные формы, содержащиеся в Божественном уме». «Бог есть первопричина всех вещей как их образец».
В этой части своего труда Фома размышляя о философии, религии и спасении человека приходит к мысли, что божественное дается человеку в виде откровений и эти откровения необходимо преподавать с помощью некоей науки. Человеческому разуму в большинстве случаев сложно постичь божественное откровение, более того, даже если это и возможно, то все равно от заблуждений и примесей «ненужных» мыслей не избавиться. А так как от постижения этой истины зависит спасение человека, то без этой некоей науки никак невозможно обойтись.
«Итак, было необходимо, чтобы философские дисциплины, которые получают свое знание от разума, были дополнены наукой, священной и основанной на откровении.
Хотя человек не обязан испытывать разумом то, что превышает возможности человеческого познания, однако же то, что преподано Богом в откровении, следует принять на веру.
Различие в способах, при помощи которых может быть познан предмет, создает многообразие наук.» далее Фома говорит о том, что теология – это также наука, хотя и отличная от остальных, это священное учение и познать это можно лишь путем Божественного откровения
«Эта наука (теология) может взять нечто от философских дисциплин, но не потому, что испытывает в этом необходимость, а лишь ради большей доходчивости преподаваемых ею положений. Ведь основоположения свои она заимствует не от других наук, но непосредственно от Бога через откровение.»
Фома полагал, что человек приходит к умозаключениям через переживания и считал, что через эти переживания и умозаключения можно доказать существование Бога. Он видит 5 путей доказывающих то, что Бог есть. Более того, он считает их неоспоримыми.
1 путь. Исходить из понятия движения. Очевидно, что все движется, но само по себе оно двигаться не может, а значит находится в зависимости от того, к чему оно движется. Так или иначе, но цепочка заканчивается некоей субстанцией, именно ее Фома и называет Богом.
2 путь. Исходит из понятия производящей причины. Фома полагает, что всему есть причина. Далее размышляет, что сама вещь не может быть себе причиной, а значит, есть что-то, опять таки – некая субстанция, именуемая Богом.
3 путь. Исходит из понятий возможности и необходимости. Фома размышляет, что есть вещи, для которых может быть и бытие и небытие. Затем он доказывает, что для всего в мире есть причина.
«Не все сущее случайно, но в мире должно быть нечто необходимое. Однако все необходимое либо имеет некоторую внешнюю причину своей необходимости, либо не имеет. Между тем невозможно, чтобы ряд необходимых сущностей, обусловливающих необходимость друг друга, уходил в бесконечность…» поэтому этот ряд заканчивается некоей нашей знакомой субстанцией – Богом.
4 путь. Исходит из различных степеней, которые обнаруживаются в вещах. Есть вещи более совершенные и менее совершенные. Но ведь степень есть только тогда, есть с чем сравнить. Если есть понятие совершенства, значит должно быть то, что есть совершенным. По мнению Фомы Аквинского, совершенным может быть только Бог.
5 путь исходит из распорядка природы. Вещи в природе лишенные разума все же совершают целесообразные действия. Отсюда следует, что они достигают цели не случайно, а будучи руководимы сознательной волей. Так как своей сознательной волей они не наделены, то эта воля – Бог.
МЕТАФИЗИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ БЫТИЯ И ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ
Полагает Бога не материальной причиной, а идеальной, твердо становясь на позиции идеализма. Он видит Бога чем-то совершенным и беспредельным. Фома размышляет, что же есть бесконечное. Приходит к выводу, что то, что наделено формой и материей, а именно все, что есть в материальном мире есть ограничено. Ибо форма ограничена материей и наоборот.
Далее следуют размышления о вечности и времени как категориях. Первое видится как величина неизменная и неограниченная, время же есть величина подвижная. «Вечность в каждом своем мгновении целокупна, времени же это не присуще; а также и в том, что вечность есть мера пребывания, а время -- мера движения.»
Человек способен познать лишь вещи материальные, форма которых материализовалась. Есть две формы познания: первая посредством органов, вторая посредством интеллекта. В первом случае знания отрывочны и единичны, во втором – обобщенны. Однако, больше чем дано человеческой душе, соединенной с телом, человеку воспринять невозможно. Субстанциональное бытие может познать лишь Бог, ибо есть творцом. Мы же есть творение и познать все сущее и себя в том числе как творение не можем. Но можем частично познать Бога, через его милость (соединение интеллекта с Богом).
Выражается мысль по поводу сотворения мира и идеи Бога, как формы, которую он наполнил материей. Выводится понятие истины, как согласованности между интеллектом и вещью. Отсюда познать эту согласованность означает познать истину. Несогласованность между истинами из-за различных интеллектов у разных людей. Согласованность – понятие динамичное, может меняться вещь, может меняться суждение о вещи. Так или иначе, но это превращает истину в ложь. Как интеллект обуславливает вещь, так вещь может обуславливать интеллект. Если человек не понимает какой-то вещи, значит его интеллект не в состоянии это познать, ибо во всем есть божие проведение. Если есть недостатки, значит они нужны для того, чтобы были в мире и достоинства(блага).
«...Бог есть первопричина всех вещей как их образец…»
По-сути причиной зла есть совершенство вселенной, которое требует наличия как совершенных вещей, так и несовершенных, как несущих благо, так и несущих порчу. «…зло, состоящее в несовершенстве действования, неизменно имеет свою причину в несовершенстве действующего лица.»
«…нет единого первичного начала зла в том смысле, в котором есть единое первичное начало блага.» Зло – это вторично от блага. И хотя зло умаляет его, но не уничтожает. Если бы что-то было по природе зло, то в конечном итоге оно бы разрушило самое себя.
Есть зло, которое может нести в себе благо, постичь это можно через активный интеллект. Лишь он схватывает сущность вещей. Чувственное восприятие способно охватить лишь внешние формы, а значит, и знание будет лишь поверхностным.
«Познание истины двояко: это либо познание через природу, либо познание через благодать.»
Душа не есть тело, но есть акт тела – его начало. У души 2 компоненты: интеллектуальная и чувственная.
Начало интеллектуальной деятельности – души – не является телом в следствии того, что душа способна познавать внешний мир, однако, это познание было бы затруднительно, если бы душа была частью того мира, который пытается постичь. Действие разума проистекает из самое себя.
Чувственная душа осуществляет действие через тело и неразрывно связана с ним. Отсюда следует, что души животных не действуют через самих себя, а значит и не есть самосущи.
Человеческий интеллект не одинаков. Фома признает, что люди разные и наделены своей индивидуальностью. Считает, что интеллектуальная компонента может нуждаться в чувственной и неразрывно с ней связана, а так как чувственная нуждается в органе чувств, то через нее связана с телом. Есть то, что порождается без участия органов чувств (волнение и мышление), а есть то, что рождается при помощи зрения, слуха и т.д.
Систематизировал схоластику Фома (Томас) Аквинский (1225-1274) – видный философ, именем которого было названо одно из господствующих направлений философии католической Церкви – томизм . В 1878 г. его учение было объявлено официальной философией католицизма, а со второй половины XIX в оно становится основой неотомизма, являющегося одним из мощных течений в современной религиозно-философской мысли.
В своих трудах он, опираясь на труды Аристотеля, рассматривает бытие как возможное и как действительное Бытие – это существование единичных вещей, что и есть субстанция. Материя - это возможность, а форма - действительность. Используя идеи Аристотеля о форме и материи, он подчиняет им учение о религии. Он утверждает, что материальное без формы не существует, а форма зависит от высшей формы - Бога. Бог же - существо духовное. Только для телесного мира необходимо соединение формы с материей. Но материя пассивна, активность ей дает форма.
Отстаивая идею божественного творения мира, Фома Аквинский утверждал также, что сама эта идея означает возможность для творца совершить и обратный процесс. Это значит, что мир имеет не только начало во времени, но и конец. Отсюда следовал его вывод о незначительности, т.е. ничтожности всего материального.
Фома предложил свои пять доказательств существования бога, которыми пользуется и современная католическая церковь:
1) Все, что движется, движимо кем-то, следовательно, есть и перводвигатель всего – Бог;
2) Все, что существует, имеет причину, следовательно, есть и первопричина всего – Бог;
3) Случайное зависит от необходимого, следовательно, первоначальной необходимостью является Бог;
4) Все, что существует, имеет различные степени качества, следовательно, должно быть высшее качество – Бог;
5) Все в мире имеет цель, или смысл – значит, существует разумное начало, которое направляет все к цели – Бог.
В споре номиналистов и реалистов философ отстаивал позицию умеренного реализма, полагая, что универсалии имеют троякое существование: они существуют до вещей (в уме Бога), в вещах (как в творениях Бога) и после вещей (в словах человеческого языка).
Рассматривая проблему соотношения веры и знания, религии и науки Аквинат разрабатывает учение о двойственности истины. Отдавая первенство религиозной истине (истине откровения), он в то же время признавал большую значимость научных истин (истин разума), призванных объяснить сотворенный мир и тем самым помочь в познании самого Творца. Концепция двойственной истины открывает новый этап в развитии философии – начало освобождения ее от религиозного контроля.
Рассматривая проблемы общества, Фома рассматривает государство как божественное установление, главная цель которого в том, чтобы поддерживать в обществе мир, порядок и добродетель. Он выделял пять форм государственного устройства, лучшей из которых считал монархию. Однако, полагал он, если монарх становится тираном, то народ имеет право свергнуть его. Но это возможно только с церковного благословения тогда, когда деятельность монарха противоречит целям и интересам церкви.